27 мая 2015
Пожар, начавшийся 23 мая 2015 года, потушен, проспект открыт, ведутся работы по разбору завалов в сгоревшем здании Новой лаврской гостиницы, а историк и краевед Алекс Рдултовский спешит рассказать читателям Okposad.ru о том, чем же всё-таки примечательно это старинное здание и когда случился здесь первый пожар.
 |
| Новая монастырская гостиница и трактир Кохтева с Ренскими погребами |
Своим появлением Новая лаврская гостиница обязана постройке железной дороги. Историк К.Филимонов пишет: «Еще в 1862 г. Она (т.е. Лавра ) заложила на Красногорской площади здание нового торгового ряда с гостиничными номерами на втором этаже, но в том же году по совету «сведущих до хозяйства людей, по случаю проводимой железной дороги в Посад» было решено надстроить третий этаж, чтобы увеличить число гостиничных номеров в расчёте на умножение числа приезжих».
Окончательно здание построили в 1864 году. Плата за номера составляла тогда от 40-75 копеек до 2-3 рублей. Среди постояльцев было немало людей знаменитых, с некоторыми из которых связаны события, до сих пор интригующие культурную прослойку посадского «пирога».
В здании гостиницы работали сберкасса, буфет, трактиры, булочная. Там же размещапась фотография знаменитого посадского фотографа А.П.Платонова (просуществовала до середины 1970-х годов под вывеской «Фотография Горпромкомбината №1»). В помещении гостиницы находился один из трактиров купца Г.В.Когтева (или, как было написано на вывеске, «Кохтева»). Другой трактир был излюбленным местом чаепития у извозчиков, рядом с ним была и коновязь (в Пожарном переулке).
Самое экзотическое название точек «Новой лаврской гостиницы» – «Ренские погреба». Это означало, что в них продавались виноградные, преимущественно белые («рейнские» или как еще говорили «ренские»). С этими погребами связана трагикомическое событие ноября 1917 года, когда винные запасы по решению Сергиевского ревкома приговорили к уничтожению. Однако значительная их часть была «уничтожена» «в желудках членов ревкома и их приближённых» (это не неолиберальная фальсификация, а воспоминания большевика С.Гусева, опубликованные в газете «Плуг и молот» в ноябре 1927 года). Это вызвало возмущение у жителей города и солдат гарнизона – «Сами пьют, а нам не дают, а ещё наша власть!» На общем собрании постановили: указать Ревкому , что «пьянство в решающие для пролетариата дни есть преступление и контрреволюция». В ответ ревкомовцы обозвали оппонентов «юнкерами».
В феврале 1918 г. все лаврские гостиницы и доходные дома были муниципализированы и по московскому образцу получили наименование «1-й Дом Советов», «2-й Дом Советов» и т.д., всего четыре. Новая гостиница стала на долгие годы Вторым домом советов.
«Правопреемник» Новой монастырской гостиницы сохранил торговую специфику первого этажа с дореволюционных времен. Несколько торговых точек, чайная, городская фотография составляли его парадное лицо, а бывший «Кохтевский» магазин, сделавшийся сначала «Кооперативом №1» (отсюда и народное прозвище «Первый номер»), а затем уже получивший порядковое торговское наименование, сделался общим любимцем. Интересно, что долгое время в нем работала одна из представительниц рода Когтевых. Когда про неё в 1970-е годы написали во «Вперёд», то политкорректно переделали на «Коптеву» (вроде бы опечаточка).
Вот как описывала магазин этой поры в своих воспоминаниях жившая тогда в Сергиеве графиня А.В.Комаровская : «В начале Вифанки, справа, если смотреть на площадь, был на углу кооператив «Смычка», вход в него был украшен картинами с красноармейцем в шлеме «бутылке», шагающим с белым хлебом в руках. Сбоку на ступеньках часто сидели две женщины, продававшие ириски разных сортов». Про этих торговок, да ещё мороженщика с голубым ящиком вспоминал и мемуарист Ю.И.Хрунов.
«Кооператив» производил закупки товаров у населения. Так, например, в начале 1930-х годов поощрялось выращивание кроликов, их тушки кооперация охотно приобретала. Злые языки пустили слух, что частники ловят кошек, обдирают их и сдают как крольчатину. Появился даже посадский вариант знаменитого «Лукоморья»:
«Лука и Марья дуб спилили,
Златую цепь в «Торгсин» снесли,
Кота на мясо изрубили
И в Первый номер отнесли».
Жилые второй и третий этажи заполнили новые обитатели. И гостиничные номера превратились в коммуналки, жители которых стали основным контингентом для работы борцов с неграмотностью. От старой жизни остались только тяжёлые чугунные плиты, да большие чёрные тараканы, которых, однако, постепенно вытеснили мелкие рыжие. Остряки шептались: «С голоду перековались, скоро красными будут!»
А ещё от старой жизни оставалась котельная с длинной чёрной металлической трубой, из которой всегда курился лёгкий угольный дымок. Во дворе возвышались небольшие угольно-шлаковые террикончики.
Именно котельная в свое время стала «косвенной убийцей» философа К.Леонтьева. В интеллектуальных кругах до сих пор ломаются копья на тему, где же в Посаде было его последнее пристанище? В письмах и воспоминаниях фигурирует Новая лаврская гостиница. Однако существует точка зрения о том, что всё произошло в Александро-Мариинском доме призрения, начальница которого – Е.Кроткова – была большой приятельницей философа. При этом опираются на воспоминания ректора Академии Антония (Храповицкого) и друга К.Леонтьева, публициста и коллекционера А.Александрова. Мне удалось найти эти воспоминания в сборнике памяти Леонтьева, выпущенном в 1911 году. Да, там есть по-монашески витиеватая фраза Антония о том что Лавра не дала Леонтьеву приют и он нашёл его в Доме призрения. Однако возникает вопрос –о каком приюте идет речь, а не о духовном ли окормлении? Потому что в воспоминаниях А.Александрова, которые часто цитируют в искаженном виде, говорится, что простуда философа произошла вследствии того, что под квартирой или рядом с ней был паровой котел, из-за которого было очень жарко. В гипотетических «графских номерах» (кстати, в подлиннике А.Александров пишет «графский номер»), где находилась женская богадельня, увы, не было парового отопления. Там были печи-голландки…
Но вернемся в ХХ век. К 1940 годам всё мало-мальски устаканилось. Гордостью города стала расположенная во 2 Доме Советов чайная №1. С 1947 года в ней по старому русскому образцу чай подавали «парами» (большой чайник на два литра и маленький с заваркой), были блюда русской кухни –щи из квашеной капусты с мясом, каша пшённая с маслом, картофель тушёный по-домашнему.
В 1952 году Загорский трест столовых подал в МК КСПП докладную записку «В связи с восстановлением и обновением Лавры после войны, то есть создания Загорского историко-художественного музея –заповедника (это не я сказал, это они написали!-авт.) в Загорск увеличился приток приезжего контингента… даже из других стран. Появилась необходимость в организации дополнительных ресторанов». Власти с этим согласились и в 1953 году было принято решение о переоборудовании чайной в новый ресторан, который открылся под названием «Север». В 1966 году его реконструировали – присоединили помещение соседнего магазина.
К открытию Московских олимпийских игр жильцов второго и третьего этажей расселили, в здании был произведён ремонт и место коммуналок заняли различные конторы, а позднее – офисы.
К этому времени относится первый в истории здания пожар. Было это в самом начала лета 1980 года. Был какой-то церковный праздник – звонили колокола. Из окон 2 Дома советов вырывались клубы дыма – якобы загорелась краска. Помню, посередине перекрытого проспекта стоял поэт А.Чиков в своей хронической прострации и, указуя то на горящее здание, то в сторону колоколов, обращался к невидимому собеседнику – «Что, началось, а? Началось?»
Что должно было начаться – всякий понимал по-своему, всех интересовал пожар. Тогда ещё в центре города пожаров не было, наверное, с 1920 года.
Алекс Рдултовский
 |
 |